Если на карантине сдали нервы: Зачем винницкий АТОвец с женой приглашают крушить комнаты и ноутбуки

Если карантин и все связанные с ним "войны" в соцсетях так достали, что хочется выместить злость, не надо спешить бить посуду дома. Вскоре – как только завершится карантин – в Виннице можно будет растолочь "не свою" кухню. Такую мечту смогут осуществить те, кому не раз хотелось ударить кувалдой по компьютеру после очередного поста "оппонента". В конце концов много чего такого, что вернет ощущение психологического равновесия, можно будет сделать в "Троще" – так называется проект, основанный семьей винницкого АТОвца Владимира Сыроватко.

Владимир с женой Надеждой были активными участниками Революции достоинства. В сентябре 2014-го, после Иловайска, он не смог спокойно работать юристом в Министерстве культуры и записался добровольцем в АТО. Из-за состояния здоровья в военкомате ему несколько раз отказывали, но Владимир все же своего добился и более года защищал территориальную целостность Украины на первой линии – преимущественно под Красногоровкой.

После возвращения с войны сначала продолжил работу в Минкульте, потом работал в Любашевской РГА в Одесской области, а с февраля этого года работает в Виннице – представляет в области Министерство по делам ветеранов.

"Как мишень можно поставить фото Путина или злого начальника"

"Идея "Трощи" принадлежит жене, – рассказывает Владимир. – Я сам мог иногда посуду побить, жена как-то и предложила: почему бы не сделать такую комнату, где можно было бы прийти и что-то разгромить: посуду, мебель, выпустить пар, злость, ярость, негатив. Решили попробовать что-то такое устроить".

Вместе с женой они прошли курсы по предпринимательству, продумали концепцию этой довольно необычной услуги, разработали бизнес-план и теперь ждут окончания карантина, чтобы можно было приступить к делу.

"Мы планируем, что это будут две комнаты. Одна – как тир, чтобы через перегородку можно было бросать по "мишени" бутылки, посуду, словом все, что бьется. Можно на мишени что-то написать, фотографию чью-то повесить: можно и Путина, можно и злого начальника – кому что хочется. Вторую комнату можно оборудовать под офис, под квартиру – тоже по желанию посетителей. Бытовую технику будем ставить – людям иногда нравится крушить компьютеры, ноутбуки, телефоны. Бить это все можно будет и обычными бейсбольными битами. Но мы еще для этого заказали у кузнеца различные козацкие булавы металлические. Будет вообще такая козацкая тематика: Нечая, Богуна, Хмельницкого, Кривоноса, Сирко. Возможно, этими именами назовем и пакеты услуг – по степеням гнева и злости".

"После карантина у людей, видимо, будет немного больше злости, но немного меньше денег"

Но все вещи, которые будут розбивать вдребезги, где-то нужно брать. Покупать для этого новые – удовольствие слишком дорогое. Поэтому супруги Сыроватко уже ищут для сотрудничества рестораны и станции сортировки вторсырья.

"Все разбитое будем соответственно сортировать по разным контейнерам и вывозить. Бутылки, например, далеко не всех видов принимают в приемных пунктах, а если их разбить – идут как стеклобой. Это будет максимально удешевлять услугу. Тем более после карантина у людей, видимо, будет немного больше злости, но немного меньше денег", – говорит Надежда.

По словам женщины, спросом "Троща" может пользоваться и среди подростков. Конечно, посещать ее они будут с разрешения родителей: "Когда мы были на курсах по предпринимательству и там говорили о "Троще", то педагоги говорили, что это могло бы заинтересовать подростков от 14 лет и старше. У них тоже много стресса: и ГИА, и ВНО, и "родители не понимают". Поэтому эта идея с метанием в цель, где будет перегородка, может как раз пригодиться для подростков – чтобы ребенок не мог травмироваться. Они будут просто что-то бросать, а не махать битой или какой-то кувалдой".

Но все же создана "Троща" именно для "разрядки" ветеранов. Они как никто другой иногда нуждаются в эмоциональной разгрузке. "В то время, когда у нас появилась эта идея, я как раз работала в общественной организации, которая связана с ветеранами, – рассказывает Надежда. – Была возможность провести своеобразное изучение "общественного мнения". Много кто говорил, что пошел бы в такое заведение: мол, "я, бывает, в гараже все громлю, когда жена не видит".

Сейчас супруги Сыроватко уже имеют логотип заведения, разработанный профессиональным художником. Присмотрели и помещение, где будет происходить все это "действо". Владимир Сыроватко говорит, что это будет социальный бизнес, ведь определенный процент от прибыли планируют отдавать на программы по развитию ветеранского бизнеса: "Будет еще несколько ветеранов, которые начинают бизнес, и мы вместе хотим объединяться для поддержки таких же ветеранов, которые также хотят создать собственное дело".

О жизни после войны: "Если есть семья и поддержка в семье, это гораздо легче"

Вопросами поддержки ветеранов Владимир Сыроватко сейчас занимается ежедневно, ведь является представителем Министерства по делам ветеранов на Виннитчине. Говорит, государством предусмотрены различные программы по трудоустройству, переобучению участников боевых действий, программы психологической и социальной адаптации. Ветераны и сами хотят переучиваться. Но могут далеко не все - финансируются эти проекты пока что не так, как хотелось бы.

А еще есть очень много проблем с психологической адаптацией к мирной жизни. Кроме целого ряда положительных примеров самозанятости ветеранов часто видим и противоположные, когда ребята, возвращаясь с войны, не могут себя найти в жизни и теряются в ее водовороте. В лучшем случае - в запоях...

"Понятно, что у всех, кто приходит с войны, есть посттравматический синдром, многие бойцы имеют контузии, и каждый это по-разному переносит, - говорит Владимир. - Если есть семья и поддержка в семье, то это намного легче. Гораздо легче, когда есть любимое дело. Я, например, когда пришел с войны, уже на следующий день пошел на работу, хотя давали месяц отпуска. Ушел, чтобы не погружаться в себя, не копаться и, в принципе, родным показать, что я такой же, что я не изменился. Хотя изначально на работу в Министерство культуры ходил в берцах и костюме: как-то так было удобно. Тяжелее тем, у кого нет понимания в семье или с родственниками. А еще, когда читаешь новости... Что хотел бы видеть военный? Что вся страна объединилась и работает на то, чтобы победить общего врага. А мы что видим? Если "забить" в поиск "ветеран, участник боевых действий, война", видим: там взорвал гранату, там конфликт в маршрутке, там покончил жизнь самоубийством, то есть везде негатив, а тут еще и политики добавляют какие-то переговоры, разведение или "давайте не будем стрелять"... Задаешься вопросом: почему я пожертвовал своим временем, здоровьем и многим другим?

Часто затягивают ветеранов в свои "дела" и не совсем законные структуры:

"Есть такие люди, не могущие себя найти, а война действительно затягивает. И находят себя в смежных сферах: это либо охранные фирмы, либо силовые структуры, бывает, что и не совсем законные структуры затягивают. Все может быть, все мы - люди... То есть потребность в психологической реабилитации есть, просто далеко не все хотят это признавать. В этом году, кстати, для нашей области выделено достаточно средств для этого – около 5 миллионов гривен; их нужно использовать, потому что в следующий раз могут дать меньше, а желающих пока мало..."

"Мы завоевали авторитет прежде всего тем, что всегда выполняем обещания"

Семья действительно помогла Владимиру после возвращения с войны. Чтобы семейное счастье было полным, они с женой сразу же усыновили трех мальчиков: Артема, Максима и Колю.

Обдумывали такой шаг еще до Майдана. На то время уже девять лет были женаты, как и все семейные пары, мечтали о детях, но у Бога, видимо, были другие планы...

Владимир и Надежда рассказывают, что много раз обследовались, лечились, ездили по всем возможным "бабкам", даже на Афон писали, то есть использовали все возможные шансы. А окончательное решение об усыновлении пришло после гибели побратимов Владимира на фронте: "Я сразу позвонил жене и говорю: я готов, можем усыновить ребенка. Это решение вызревало, но взял телефон и позвонил уже после очередной гибели одновременно нескольких молодых ребят, у которых не было ни семьи, ни детей... Как только я вернулся, мы сразу пошли в Службу по делам детей, собрали пакет документов, и там поставили нас на учет как потенциальных усыновителей. В Виннице детей не было, и мы поехали в Одесскую область – там стали на учет. Там уже нам показали анкеты троих братиков, им тогда было 3, 4 и 5 лет. С тех пор уже прошло три года. Двое мальчиков уже в школе, младший еще в садике".

Сначала, как, наверное, и во всех подобных случаях, создавать обновленную семью было трудно. "Это было труднее, чем мы думали, – говорит Владимир. – Пока не покажешь, что ты главный и тебя нужно слушаться, не завоюешь авторитет, то обычные разговоры не давали эффекта: хоть десять раз повторяй – они не слышат. Они привыкли только между собой общаться. Или даже не общаться, а просто драться".

"Они же фактически учились выживать в тех детдомах – там нужно было всех лупить, чтобы что-то съесть или какую-то игрушку у кого-то забрать, – добавляет Надежда. – Соответственно, они так делали и дальше. А когда в садик пошли – это вообще был ужас: забирали еду и игрушки у детей. Переживали и мы, и воспитатели, и родители других детей. А когда воспитательница сказала, что Максим уже отказался есть, потому что наелся, мы дома по-настоящему праздновали... Сейчас мы об этом говорим с улыбкой, но это было ужасно..."

"Думаю, мы завоевали авторитет прежде всего тем, что всегда выполняем обещания: если что-то говорим – должны выполнить. Бабушки и дедушки любят пожалеть. Если сам выполняешь все, что обещаешь, тогда и дети смотрят на твое поведение и повторяют. Сейчас дети уже и нам делают замечания, что что-то там нельзя", – говорит Владимир.

"Или исправляют слова, – добавляет Надежда. – Не "понятно", а "зрозуміло", потому что это суржик, а "суржик отравляет язык". Мы учим их, что говорить нужно на украинском, потому что мы - украинцы и этим гордимся. Позиция в семье относительно того, что есть война, очень четкая, чтобы не было такого, что "не понятно, кто мы такие". Манкуртизма у нас не будет. Считаем, что это важно, ведь когда дети у нас появились, они не понимали нас, потому что на Одесчине общались на русском".

Сейчас дети прекрасно понимают своих родителей. А те – детей. Ребята уже проявляют свои творческие способности: тянутся к театру, музыке, все трое танцуют в "Барвинке". И, рассказывают супруги Сыроватко, очень любят свои увлечения. Возможно, вскоре будут "подбрасывать" родителям креативные идеи относительно обустройства "Трощи".